Игорь Вербовский, член Союза журналистов России, стрелок, член ДОСААФ с 1975 года. Один из организаторов Российской ассоциации практических любителей дульнозарядного оружия. Представитель MLAIC (Международный комитет по изучению дульнозарядного оружия) в России, участник мировых и европейских чемпионатов по стрельбе из дульнозарядного оружия, вице-чемпион и неоднократный призер чемпионата Финляндии по стрельбе из капсюльного револьвера. Игорь является настоящим знатоком истории стрелкового оружия. По его мнению, одной из важных, но малоизвестных станиц этой истории являются патентные войны, разгоревшиеся между ведущими американскими оружейниками в середине XIX столетия.
Как появилась практика выдачи патентов на изобретения в области оружия?
Само патентное право возникло из королевских привилегий, когда определенному лицу и только ему монарх разрешал производить какую-то продукцию, услуги и тому подобное. Право на такие привилегии обычно приводило к коррупции и злоупотреблениям, поэтому уже к началу XVII века в Англии решили вопросы с такими правами как-то узаконить. Отсюда возникло первое в мире патентное право. В других странах оно появилось значительно позже. Уже к середине XVIII века стали очень популярны в Соединенном королевстве оружейные патенты. Например, появился патент на ружье, которое должно было стрелять сразу во все стороны, кто-то пытался запатентовать даже звук выстрела из своих ружей. В одном памфлете, написанном в те годы, говорилось, что хватит патентовать каждое малейшее изменение в спусковом крючке или конструкции ствола, давайте уже начнем патентовать хороших стрелков, потому что в то время каждый, кто покупал патентованное ружье, сразу считал себя суперохотником. Даже не сделав из своей покупки ни единого выстрела.
Со временем вся эта патентная история переместилась в Америку, которую можно рассматривать как продолжение Англии во всяких проявлениях общественной жизни, в том числе и в этой области. Необходимость соблюдения патентных прав оговаривалась уже в первой редакции Конституции США. И здесь надо сказать, что, с одной стороны, патенты служили защитой прав изобретателя, но, с другой стороны, нередко использовались как меры нечистоплотной борьбы с конкурентами.
В том числе и в оружейной отрасли?
Совершенно верно. Яркий пример тому истории патентных войн оружейников Кольта, Смита и Вессона. Кольт запатентовал механизм своего револьвера в 1836 году и после этого стал строго преследовать по закону тех, кто пытался скопировать его изобретение. Досталось и старшему брату Даниэля Вессона Эдвину. Он с компаньоном решил выпускать револьверы собственной конструкции, но с использованием патента Кольта на револьверный механизм. Оружие было довольно хорошего качества. Но после того, как они выпустили несколько тысяч штук, Кольт затеял против них тяжбу, которую, естественно, выиграл. Эта история очень мешала всему бизнесу семейства Вессонов, однако, им удалось дождаться своего звездного часа.
В 1857 году заканчивается срок действия патента у Кольта. За несколько лет до этого младший брат Эдвина, Даниэль Вессон, вместе со своим компаньоном Горацием Смитом едут в Европу, где знакомятся с патроном кольцевого воспламенения Луи Флобера, который широко распространял свой патент. Вернувшись в Америку, Смит и Вессон на базе этого патрона создают свой собственный боеприпас, который пафосно называют «картридж № 1» («патрон № 1» — англ.) Под этот патрон они разыскивают патент некоего Роллина Уайта на улучшенный револьвер, где одно из запатентованных новшеств состояло в том, что цилиндры барабана револьвера были просверлены насквозь. В отличие от револьверов Кольта, где отверстие большого диаметра было просверлено лишь с одной стороны: туда заряжали порох и закладывали пулю, а с другой стороны барабана было лишь маленькая дырочка под брандтрубку (стержень, на который одевался капсюль). Уайт тогда переживал не самые лучшие времена. Он незадолго до этого был уволен с фабрики Кольта.
И Кольт не воспользовался его изобретением?
В свое время Кольт дал ему карт-бланш на все эксперименты, так как поощрял молодых работников, пытающихся придумать что-то новое. И Уайт несколько лет бился над улучшенным револьвером. Но тогда еще не шла речь об использовании унитарного патрона. Пуля, порох и капсюль существовали по отдельности. Чего Уайт только не напридумывал. Сохранился даже его патент, где порох должен был воспламеняться с помощью пистонной ленты, как в детских пугачах, широко известной в те времена ленты Мейнарда. После того как Уайт испортил кучу металла, Кольт в конце концов сказал ему: «Слушай, пора бы и честь знать. Пошел вон». Уайт спросил: «Может быть, хотя бы патент мой купите?» Кольт ответил: «Не надо мне ничего». В общем, выставил его за ворота.
А Смит и Вессон идеями Уайта как раз заинтересовались. И поскольку они уже знали, что любое начинание требует, прежде всего, юридической чистоты и защиты, они выкупили его патент за $500. Достаточно большая сумма по тем временам. Плюс пообещали изобретателю процент с продажи каждого револьвера, произведенного по его конструкции. Взамен обязали нести все издержки по защите авторских прав. Так на свет появился первый револьвер под унитарный патрон, который уже не требовал при заряжании отдельной пули, пороха и капсюля.
И как восприняли новинку?
С некоторым недоверием и даже иронией. Пистолет был 22 калибра, то есть обладал очень небольшой пробивной силой. Так, например, Марк Твен писал: «Гомеопатические пули 22 калибра». Также была популярной поговорка, что от пули 22 калибра надежно защищает хорошее пальто. Один исследователь Дикого Запада приводит такой случай. В баре поссорились двое мужчин. Один начал душить другого. Второй успел выхватить револьвер и выпустил в своего обидчика семь пуль 22 калибра. Но все равно был задушен. Душитель же сел на своего коня и успел проскакать несколько миль, пока не скончался от внутреннего кровоизлияния.
Насколько такие истории похожи на правду?
Мы сами проводили испытания. Выяснилось, что у патрона калибра 22 Short, как теперь этот патрон называется, энергия выстрела не превышает 90 джоулей. И это при использовании современного нитропороха, а значит, на черном порохе, который был в те времена, этот показатель не превышал 70. То есть вдвое меньше, чем у современного травматического оружия. По этой причине от револьверов «Смит и Вессон» отказалась американская армия. Правда, они стали очень популярны как запасное «оружие второго шанса». Производство у Смита и Вессона оказалось настолько загружено, что они в течение трех лет не принимали новые заказы.
Кольт понял, что начинает терять позиции на этом оружейном рынке. По инерции еще что-то шло, еще как-то капсюль использовался у военных, у каких-нибудь ковбоев, которые находились далеко от торговых центров, где тяжело было купить унитарный патрон, который к тому же стоил дороже. Там отдавали предпочтение отдельно пороху, отдельно пуле, потому что пулю можно было еще и самостоятельно отлить по своему вкусу. Однако популярность марки «Смит и Вессон» обернулась для своих владельцев и другой стороной: их револьверы также стали подделывать все кому не лень.
И они теперь стали действовать, как в свое время действовал Кольт?
Еще круче. Однажды Дэниэл Вессон приехал в Нью-Йорк. Прошелся по оружейным магазинчикам с саквояжем, и буквально через несколько часов саквояж был переполнен револьверами, похожими как две капли воды на их модель № 1, только от совершенно разных производителей. С этим саквояжем он приехал к себе домой, созвал компаньонов: Уайта, Смита, Вессона и говорит: «Бардак. Кровопийцы наживаются». Компаньоны напомнили Уайту, что он обязался защищать свой патент. И Уайт на какое-то время просто поселился в судах. Ему действительно удалось прекратить выпуск незапатентованных товаров. Более десяти производителей, уплатили крупные штрафы. Уже на изготовленных изделиях, которые не успели продать, была нанесена надпись «Сделано для Смита и Вессона». То есть на оружии, например, стояло клеймо «Револьвер Мура», и тут же рядом надпись «Сделано для Смита и Вессона». В некоторых случаях Смит и Вессон потребовали, чтобы стоял номер их патента на сторонних револьверах.
То есть Смит и Вессон, по сути, стали монополистами?
Не совсем. Их действия породили выпуск револьверов, которые обходили их патент. Например, сосковые револьверы Мура, где специальная гильза заряжалось спереди в барабан, а сзади барабана вместо брандтрубки торчал такой сосок, в котором был инициирующий воспламенение состав. Модель оказалась очень популярной. Потом был еще револьвер Слокума. У него камеры барабана были сдвижные. Туда можно было вставить обычный патрон унитарный стандартный 32-го калибра. Курок имел удлиненный ударник, который через маленькое отверстие бил по закраине патрона. Заряжался барабан не сзади, а сбоку. Были и другие интересные решения.
И как долго все это продолжалось?
Действие патента у Смита и Вессона закончилось в конце 60-х годов XIX века. Многие производители тут же этим воспользовались. Смит и Вессон подали прошение в американский Сенат с просьбой продлить их патент. И дело вроде бы уже склонялось в их пользу. Но при окончательном решении один из советников президента, обладавший правом вето, сказал: «Слушайте, из-за этих ублюдков наша армия во время Гражданской войны не досчиталась большого количества оружия, которое негде было купить. Мы вынуждены были закупать в Европе все, что угодно. Из-за того, что в соответствии с патентом было ограничение по выпуску. Давайте не будем создавать такие ситуации в дальнейшем».
В конечном итоге Смит и Вессон потеряли американский рынок. В армию их револьверы в силу небольшого калибра и слабого останавливающего действия не пошли. А гражданский рынок наполнился уже револьверами конкурентов. И если бы не русский заказ на «Смит и Вессон № 3», то, возможно, эта фирма закончила бы свое существование. Но русские деньги позволили им продержаться какое-то время на плаву, а потом они снова нашли себя в Америке.
В то же время продолжатели дела Кольта после упущенного патента Уайта стали скупать все новинки оружейного рынка, чтобы больше не повторять своей роковой ошибки.
